Игра оформлена в социуме также и в виде праздника. Любой праздник представляет собой расширенной игровое пространство, в котором празднующие (игроки) переходят на желанные для них новые игровые роли: прежние социальная реализация рушится - начальник становится равным подчиненному, работник умственного труда равен работнику физического труда, все просто становятся людьми. Их сущность - роль более свободная, эмоционально положительно окрашенная, проективная. Даже само ожидание праздника уже способствует изменению психологической атмосферы общества, праздник, как правило, воспринимается как долгожданный отдых, это другая деятельность более близкая, более приближенная к человеку. Именно на данное обстоятельство указывает Ф Ницше в статье « Об истине и лжи во внеморальном смысле», в которой однозначно высказывается об условиях, при которых человек допускает  игру в свой реальный мир как заменитель этой реальности: «Но и сам человек имеет непреодолимую склонность поддаваться обману и бывает словно очарован счастьем, когда поэт рассказывает ему эпические сказки как истину, или когда актер в трагедии изображает правителя еще более царственным, чем его показывает действительность. Интеллект, этот мастер притворства, до тех пор свободен и отстранен от своей рабской службы, пока он может обманывать, не причиняя вреда; и тогда-то он празднует свои сатурналии. Никогда он не бывает более пышным, богатым, гордым и смелым: с наслаждением творца он бросает в беспорядке метафоры, сдвигает с места пограничные столбы  абстракций: называя, например, реку движущейся дорогой, которая несет человека туда, куда он в других случаях идет». Именно   праздник в честь Сатурна у древних римлян напоминал им о том времени, когда не было столь очевидного разделение общества на богатых и бедных. Во время этих сатурналий снималась разница между рабом и господином, рабы были свободны на время веселья, владельцы пировали с рабами за одним столом и даже прислуживали им.

Праздник мог также обособляться отдельно и в прямом смысле, то есть для празднества отводились специально выделенные участки, на это обстоятельство обращает внимание Л.И.Нагаева, описывающие жизнь башкирского этноса: «Общенародные празднества также совершались на вершинах гор и холмов, что являлось, вероятно, отголоском культа гор. Дореволюционные исследователи отмечали, что башкиры поклонялись горам. Некоторые из гор считались неприкосновенными, священными...». Смысл выражения «выйти на гору» соответствовал значению комплекса развлечений с песнями, плясками, играми.

Речевая деятельность в праздник также претерпевает изменения, те фразы и выражения, которые в будни могут послужить основой серьезных разногласий и ссор, воспринимаются  в праздничные дни не как грубость: «Потом сытые и полупьяные гости, неподвижно сидя с отяжелевшими  животами, слушали музыкантов и певцов, перебрасывались дерзкими, веселыми шутками, поддразнивая друг друга, и никто не обижался, потому что так уж заведено на праздничных пирах, что колючее, острое слово не принимается за обиду в застольной беседе».

 В праздник празднующий снимает свой официальный мундир и возвращается в сове детство, с ее свободой, с  незапрограммированностью и  иррациональностью. То, что не возможно было в будни, становится само собой разумеющимся в праздник, более того, организовать праздник оказывается более сложным делом, чем труд. В празднике нет результата, там нет количества произведенных деталей, кубометров спиленной древесины, квадратных метров жилой площади, там есть некая невидимая, неосязаемая, эфирная, духовная субстанция, там есть фантазия, мечта, мистика.

К.Ш. Ахияров описывает разнообразные праздники народов Башкортостана, отмечает: « Самым большим поощрением за труд являются праздники». Особо выделяются сабантуи: колхозные, совхозные, районные, городские, республиканские, праздник свежего мяса,

 Поэтому, чтобы убить праздник достаточно его рассматривать как тип труда. У А.Н. Толстого в романе «Петр I» даны великолепные картины праздника в немецкой слободе, будущий монарх интуитивно тянется в мир истинного праздника немцев и писатель однозначно высказывает мысль: - нет настоящего праздника, нет настоящего труда. Можно высказать предположение, что крушение могущественных империй не в последнюю очередь было связано с умалением роли праздника, с перенесением самого праздника в сферу второстепенного, стихийного, эмпирического, неорганизованного. Без праздника жизнь отдельного индивидуума и целого общества в значительной степени обедняется. Отсутствие праздников рано или поздно становится тормозящим элементом развития общественной системы. Однозначно, что развитие американского капитализма, к примеру, многими культурологами оценивается как параллельное восхождение труда и отдыха, тем, что последний даже более значим, чем первый.

 Пушкин во многих произведениях, в том числе и в «Евгении Онегине» детально описывает игры дворян, в частности дуэль. Дуэль - это парный бой, проводимый по строгим регламентированным заранее правилам с целью снятия оскорбления и восстановления чести. Сам поэт погибает в реальной дуэли с Дантесом. Игра из идеального становится реальной. Втянувшись в дуэль ни один из участников не может вырваться из «цепких когтей»   игрового мира. Дуэлянты лишаются своей индивидуальности и подчиняются слепо жесткому ритуалу. И это на фоне того, что любая дуэль того времени в России преследовалась в уголовном порядке. Дуэль как воронка втягивает в себя человека и проделывает с ним все процедуры, конечным пунктом которого или восстановленное имя, даже ценой собственной смерти или бесчестие.

Тема дуэли раскрывается в произведениях Л.Н. Толстого, акцент делается на том, проигрыш внезапно ломает весь жизненный сценарий героев,

Исследователи выделяют группу азартных игр, но если игра вообще без элемента азарта. Видимо азарт присущ самой игре изначально, причем азарт вовсе не должен воплощаться через материальный выигрыш. Коммунистический труд по сути это игра интеллектуальных физических сил, играемая без вознаграждения. Более того, практика коммунистических субботников позволяет сделать вывод, что освободившись от результативности труд становится формой игры. В определении игры и труда много общего: внешне они часто сходны, тело одинаково потеет от игры в футбол и от перекапывания грядки. Но сущностно они различны. Труд это принуждение, игра - свобода, труд - результат, игра - процесс, труд - реальность, игра - игровая реальность.