Едва он примирал ноэму и она зыбавилась слаздно, как оба они начинали

струмиться от лимастного мущения, короткоразно блезевшего все их зыбство до

последнего пульска. И, пластко застамываясь, сладкоглузно и млевно

подступало наслаблавие. И областывало, заглаивало, умасивало до глуказого

рыска. Но то было лишь закластие...